Электронный дневник — Вход — edu.brsc.ru Тем же летом, что едва не стало последним для Пирса, Гарри упросил отца и тётю Петунью разрешить привести друзей в Балинор. Потому что Пирс чуть не погиб, и Гарри понял, что так нельзя. Надо показать ребятам все чудеса мира, пока они живы, иначе может оказаться слишком поздно. Он решил последовать тому принципу, который преподала ему сама жизнь: если ты что-то имеешь — поделись этим с друзьями, и неважно, что это, шоколадка, хлебная корка или история.
На причале их ждала небольшая яхта, узконосая, с длинным бушпритом и тонкими «бермудскими» парусами. Шестеро друзей Гарри и Дадли сгрудились на пристани и с легким удивлением рассматривали изящную лодочку, они совсем не ожидали, что их, помимо путешествия, ждет ещё и плавание.
Гарри первым перебежал по трапу, глянул на них с высокого борта и задорно крикнул:
— Ну чего вы ждете?! Поднимайтесь ко мне, пора отчаливать!
Переглянувшись, четверо мальчишек и две девочки перехватили поудобнее лямки походных рюкзачков и, растянувшись гуськом, легко взбежали по пружинящим доскам, последним на трап ступил Дадли. Северус, стоящий на капитанском мостике, с усмешкой смотрел на то, с каким изумлением ребята глазеют, как сами собой снимаются швартовы, поднимается и складывается трап, как разворачиваются и опускаются паруса, наполняясь ветром, и вот, высоко подняв гордый нос-бушприт, яхта неторопливо отвернулась от пристани и поплыла на середину озера-реки, плавно вскальзывая в густой туман, который вдруг ни с того ни с сего наплыл со всех сторон в яркий солнечный день.
Двигаясь вдоль бортов, ребята пошли на нос, щуря глаза в белой пелене в попытке хоть что-то рассмотреть, пол палубы тем временем вдруг наклонился назад, а сверху прижало инерцией. Поняв, что они поднимаются, дети растерянно похватались за всё, за что можно удержаться, и с недоумением наблюдали, как мимо них вниз скользят облака. Они что, действительно поднимаются?!
А чудо приближалось: парусник вынырнул из облаков и плавно заскользил к каменному причалу — старинному и очень красивому, из желто-голубого мрамора, сложенного из весьма странного камня. Дети удивленно заморгали, разглядывая несочетаемые цвета, нежно-голубые с янтарно-желтыми, уже одним этим гавань казалась необычной. Удивительным оказалось и название.
— Добро пожаловать в Рассветную гавань! — торжественно произнес Гарри.
Мягко качаясь, яхта подплыла к причалу и замерла, снова сами собой взлетели канаты швартовых, наматываясь на кнехты, накрепко фиксируя судно. Со скрипом раздвинулись и легли на камни доски трапа. С трепетом дети ступили на голубой мрамор с желтыми прожилками и встали, внезапно оробев — чудес было слишком много даже для них, маленьких неуемных фантазеров. Гарри их понимал и поэтому не торопил, стоял рядом с отцом и терпеливо дожидался, когда изумление уляжется, укомплектуется и разместится в груди и головах друзей. Что и произошло в конце концов — оно скомкалось и залезло внутрь, свернулось и замурчало милым котеночком, разгоняя сладкую истому по жилам и вызывая на лицах радостную улыбку.
— Ух ты! — первым пришел в себя Дик, светло посмотрел на Северуса. — А что дальше, мистер Эванс?
Его голос привел в чувство остальных, и они с готовностью уставились на Северуса, единственного взрослого среди них — да, верно, что дальше, сэр, куда идти?! Северус улыбнулся, искренне радуясь храбрости ребят, и кивком пригласил идти за собой.
— Рипичипы, — улыбнулся Гарри. — Названы по нарнийской мыши, но мышами же их сложновато считать, а крысами они не являются, поэтому и назвали рипичипами, в честь известного нарнийского героя.
Удивившись, ребята пошли знакомиться с ними, смышленые зверьки с ясными глазами к знакомству отнеслись серьезно: отложив все дела, обнюхивали протянутые руки, пожимали их крошечными шерстистыми ладошками и приветливо заглядывали в глаза, некоторые из них назвались, показывая на себя лапками. Голоса у них оказались звонкими и металлическими.
— Привет, я Динк!
— А я Смоки!
— Я Лаки!
Вот это оказалось крайним чудом — говорящие звери! Дети не знали, как не умереть от удивления, но, к счастью, они были детьми и только поэтому не посходили с ума.
До самого ланча Гарри, Дадли, Дик, Пирс и Джей с Крисом, Мартой и Джиной играли в саду с рипичипами, которые, несмотря на дар речи, являлись всё же полуразумными, чем разумными, как говорится: джарви хоть и дики, но ругаться умеют. Рипичипы в этом плане были куда воспитанней и в работе намного ответственней.
За трапезой Северус незаметно разглядывал ребят, стараясь получше запомнить друзей своего сына и племянника: самым крупным выглядел Дик (после Дадли), светлые его волосы кучерявились, на лицо он был довольно миловиден, если так можно выразиться о крупном мальчике. Джей Гордон тоже был голубоглазым блондином, как Малькольм, а Крис и Пирс были темными и щупленькими, девочки были, как и положено девочкам — красивыми и совершенно разными: Марта рыжая, чем-то смахивающая на Пеппи-Длинныйчулок, наверное, из-за кривых тощеньких косичек, торчащих вразнобой, Джина же имела типичную «американскую» внешность — каштановые густые кудри чудесным образом контрастировали с огромными синими глазищами.
— Папа, — позвал Гарри. — А в волшебную школу только волшебников принимают или можно и обычным детям учиться?
Судя по тому, как все замерли и настороженно уставились на него, вопрос был очень серьезным. Северус оглядел внимательные лица ребят и постарался ответить максимально честно.
— В частном порядке школа принимает всех, кто заключает с ней контракт. А уж маг ты или простой человек, это не принципиально.
— Значит, можно! — от облегчения Гарри аж по столу растекся. — Папа, запиши Пирса в нашу школу, пожалуйста!
— Да! — подхватил Дик. — Запишите Пирса, сэр! Нам всем будет намного легче, если кто-то из нас за ним присмотрит.
Северус оглядел взволнованные лица и вполне серьезно предложил:
— А почему бы вам всем вместе не пойти? Мирабель официально значится в документах как частная школа-пансион, и вы вполне можете обучиться стандартным наукам общего образования. Правда, набор в школу крайне ограничен, но десятка два по конкурсу она способна принять. Мирабель автономна, на полном самообеспечении, количество студентов в ней стандартизировано, то есть не больше двухсот учеников на курс. Проживание на пансионе школы рассчитано на сто сорок детей в возрасте от одиннадцати до пятнадцати-семнадцати лет. Далее вам так и так придется перевестись в колледжи для профильного образования.
— Что надо сделать для того, чтобы поступить в Мирабель? — умница-Дик всё схватывал на лету. Северус почувствовал невольное уважению к этому собранному и пунктуальному ребёнку.
— Чтобы подать заявку в школу, нужно заполнить аппликационные формы, указать оценки, собрать рекомендации учителей, грамоты и награды за достижения в учебе, спорте и хобби. Подтянуть академический английский, а также выучить предметы из школьной программы: математику, биологию, химию. Сдать вступительные экзамены, пройти начальное интервью с представителем школы и ответить на вопросы о себе, семье, отношении к учебе, мотивации, интересах. Вот, пожалуй, и все необходимые документы, — Северус улыбнулся, видя сосредоточенные физиономии. Судя по тому, как они переглянулись, ребятишки только что негласно поклялись выучиться на все сто процентов, чтобы попасть в Мирабель. Костьми лягут, а в желанную школу попадут все вместе. Просто потому, что решили не расставаться.
Дадли скуксился было, но Гарри и Дик строго глянули на него, взглядами пообещав, что они его из шкуры вынут, а в Мирабель протащат, чего бы это им ни стоило! Бедняга чуть не подавился тостом.
Последний аргумент оказался сильнее, и Дадли согласно закивал. После ланча сбегали посмотреть на школу, и надо сказать, она всем пришлась по душе — двухъярусная, с гигантским кампусом, кортом с несколькими стадионами, полем для крикета и футбола, конюшней, велопарком — запала в сердце сразу, тут уж и Дадли сам себе поклялся приложить все усилия для того, чтобы завоевать право учиться в столь прекрасном учреждении, тем более, что дома в кампусе были созданы по местному типу — с ажурными крышами и террасами. Дик слегка ехидно заметил:
— Водопровода тут не видно. И не совсем понятно, как обеспечивается утилизация мусора. Не спустимся ли мы отсюда дикарями?
Северус протянул руку и взъерошил его светлые кудри.
— Не переживай, боец, основные знания вы получите в полной мере. Просто знайте, что в этом мире тоже живут люди, и они рады будут пополнению. Струйка свежей крови везде приветствуется.
Пирс просто прикипел к ним — длинногривым красавцам, часами мог стоять и гладить лошадиную морду, упиваясь её запахом и красотой. И шептал, шептал ей в нос всякую нежную чушь, пока лошадь не вздохнула, помотала головой, ласково потерлась о плечо Пирса и тихо молвила:
— Мальчик, ты, пожалуйста, определись: пирожочек я сладкий или ракета стремительная?
Пирс пропал с потрохами. Долгую минуту он всматривался в лиловый лошадиный глаз, потом обнял за шею и отчаянно разревелся. Растерянные друзья окружили его и после расспросов получили сбивчивый ответ-монолог.
Пирс появился на свет благодаря лошади. Его дедушка участвовал во второй мировой, и во время перевоза кухонного обоза был ранен, он бы погиб, но его вынес с поля боя упряжный конь по кличке Спартак. Благодарность и любовь к лошади Стивен Полкисс пронес сквозь годы и расстояния. Когда закончилась война, он выкупил чудом уцелевшего Спартака и привез с собой в Англию, где обеспечил коню долгую и спокойную жизнь на ферме. В дальнейшем через руки дедушки прошли немало коней, которых он выкупал с боен и мясокомбинатов, даря обреченным лошадям шанс на вторую жизнь и спокойную старость.
Со смертью дедушки лошадиный рай закончился, дочери продали ферму и лошадей и разъехались по миру, в том числе и мать Пирса, лишив его счастья общения с лошадьми. А ведь Пирс их очень любил, как никто понимал, чему именно он обязан животному из скромного рода эквус. Он думал, что больше никогда не сможет найти такого места на земле, где живут счастливые лошади. По-настоящему счастливые, живущие на воле, без проклятого железа во рту.
Впечатленные монологом Пирса, ребята как завороженные смотрели на него, узнав ещё один страшный факт из его жизни — он рожден благодаря верному скакуну, который спас на войне его дедушку. Прониклась и лошадь. Ласково ткнулась нежным храпом в ладони Пирса и проникновенно сообщила:
Вместо ответа Пирс прижался к ней и зарылся лицом в густую светлую гриву. Вольная лошадь была соловой масти и звалась Маргариткой. Прочие кони стояли поодаль и с любопытством прислушивались и присматривались к детям. Гарри заинтересовался вороным жеребёнком. Во лбу его виднелся коротенький рог. Единорог? Да, Гарри угадал, у лошадей на попечении было несколько детёнышей единорогов и пегасов. Их волшебные матери несли службу где-то на опасных землях, и детей они отдали под присмотр лошадям в спокойное и безопасное место — в Нейтральные Земли Балинора.
Ночевать было волнительно и так интересно, особенно в самую первую ночь. Так как было очень тепло, дети приняли решение расположиться на ночлег не в комнатах, а на крыше. На внутренней её части, под ажурным куполом. Постели ребята приготовили себе сами — натаскали скошенной травы, настелили сверху толстыми одеялами, застелили простыни, плюхнули подушки и свалились дружной кучей. Волей случая Гарри и Пирс очутились рядышком. Нащупав руку Гарри, Пирс сжал её горячей ладонью и едва слышно шепнул в сгущающийся мрак:
Гарри молча сдавил пальцами тонкую ладошку. Он понимал благодарность Пирса, по-своему был благодарен судьбе за то, что Пирс остался жив. И тихо радовался тому, что смог подарить другу кусочек волшебного мира.
— Всем? — уточнил Дик. Задумавшись, поняли — не приснилось.
На завтрак их ждали поджаренные тосты с яйцом и новые приключения. За ними лето, увы, слишком быстро закончилось, но, спускаясь на яхточке вниз, никто из них не жалел ни о чем, потому что твердо знали, что ещё вернутся сюда на следующие каникулы. За этим летом последовало десятое, и с ними весь сезон бегали подросшие жеребята — юные единороги и пегасы. А затем да, Гарри, Дадли и их друзей ожидало одиннадцатое лето и школа Мирабель, где им предстояло знакомство с маленькими волшебниками.